ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ИНТЕРЕСНЫЕ ФИКИ В СТИЛЕ ФЕНТАЗИ ИЛИ ВЫ ЧТО-ТО НАПИСАЛИ МЫ БУДЕМ РАДЫ ПРОЧЕСТЬ ))))
Фан-Фики
Страница: 1
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12008-05-09 03:30:03
- Мастер Хаоса
- Зарегистрирован: 2008-02-25
- Приглашений: 0
- Сообщений: 909
- Уважение: [+9/-3]
- Позитив: [+17/-4]
- Пол: Мужской
- Возраст: 33 [1990-09-22]
- Провел на форуме:
18 дней 9 часов - Последний визит:
2008-07-07 03:05:42
Поделиться22008-05-13 17:12:52
- Мастер Хаоса
- Зарегистрирован: 2008-02-25
- Приглашений: 0
- Сообщений: 909
- Уважение: [+9/-3]
- Позитив: [+17/-4]
- Пол: Мужской
- Возраст: 33 [1990-09-22]
- Провел на форуме:
18 дней 9 часов - Последний визит:
2008-07-07 03:05:42
Дроу в Хоббитании
When you're big in Japan-tonight...
Big in Japan-be-tight...
Big in Japan...ooh the eastern sea's so blue
Big in Japan-alright
Pay! - Then I'll sleep by your side
Things are easy when you're big in Japan.
“Alphaville”
“Big In Japan”
Под далёким нежно-голубым небом устало распласталось тусклое картофельное поле с низкими бледными пучками на пыльных грядках.
Из покатого склона холма на скучное поле глядели три круглых окошка. Под ними на плоской лавочке сидел Регис Шерстолап — низенький бесцветный хоббит с белёсыми кучерявыми волосами — и сосредоточенно колупал бумагу обкусанным пером. Напротив него были разложены неровные коричневато-серые картофелины, а ещё дальше, на самом краю лавки, косо валялась старая мутная лупа с чумазой белой ручкой. Порой в привычном, слегка волнистом от жары воздухе, мохнато вращалась самодовольная муха — а потом снова провисала неподвижно-жирное летнее спокойствие.
Вокруг пыльного прямоугольного поля расстилался огромный пушистый луг. На привычно-зелёной глади короткой травы извивалась глубокая утоптанная тропинка. Она начиналась немного поодаль от поля, возле небольшого покатого холмика, огороженного у подножья низким белым заборчиком, и проходила через всё поле, растворяясь в свежих синеватых зарослях лесной полосы на горизонте.
— Ириус — одиннадцать и семь,— печально отметил Регис и нацарапал на бумаге ещё одну строчку. Острохвостые руны получались шаткими и угловатыми.
На пологих боках низковатого холма неподвижно застыла в плотном летнем воздухе острая зелёная трава. С одной стороны, прямо над головой Региса, в поле уставились три жирных гладко-округлых окошка и с другой стороны, на полу, к синеватой лесополосе — ещё три гладко-округлых окошка. Немного ниже внутрь холма выдавалась высокая кирпичная выемка с неровно запертыми двустворчатыми воротами. Толстые пыльные створки с серьёзным округлым верхом привычно и неподвижно висели на шероховато-ржавых петлях. Старые круглые ручки были скручены лёгкой цепью с аккуратным навесным замком.
Хоббит сосредоточенно измерял комковатые клубни короткой деревянной линейкой. Под его локтём лежал измазанный землёй желтоватый лист, исписанный аккуратными пузатыми рунами.
— Форма,— Регис опустил толстенький палец на лист и бессильно вздохнул — так, наверное, вздыхает уличённый в утаивании полудрагоценных металлов гном, когда приговор вынесен, вода в котле начинает бурлить, и становится ясно, что амнистия ему уже не поможет.
— Так это круг или овал?
Хоббит бессильно шевелил взглядом по чему-то низкому и неровно-бугристому с большим шишкообразным выступом сверху. Круглый ноготь привычно соскабливал с шершавого клубня сыпучую песчаную землю.
— Овал — это круг,— начал серьёзно формулировать Регис. Он плотно закрыл глаза и попытался вспомнить соответствующую страницу учебника землемерия,— это круг, вписанный в специальный горизонтальный квадрат со сторонами три к четырём! Наверное,— уточнил Регис.
С отброшенного клочковатого пера к засаленному листу тихо прилипла небольшая непроницаемо-чёрная клякса плотных чернил. Хоббит не глядя взял перо и вытянул из липкой лужицы тонкую чернильную нитку.
— Если,— многозначительно отметил он, после чего вновь отбросил перо. Чернильная нитка легла и присохла к бумаге тонкой суховатой петелькой из мелких капелек. Хоббит сунул руку вниз, под лавку, вытащил из просторной жёлтой корзины увесистое яблоко и начал жевать его с профессиональной миной. Из-под пушистых бровей на кособоко исписанную бумагу глядели круглые тусклые глазки.
— Так, ладно,— наконец сказал Шерстолап и, куснув в последний раз яблоко, замахнулся огрызком. Но вовремя остановился и швырнул его не на бугристо-серый прямоугольник поля, а вбок, к ненужной макушке холма.
— Не надо гадить на экспериментальном участке,— торжественно произнёс по этому поводу Регис и, гордо повернувшись спиной к холму, привычно вытащил ещё одно яблоко. Он гордо смотрел на низкое скучное поле, где среди низких бело-салатовых пучков картошки аккуратно выстроились в ряд три худощавых пугала, обмотанные зеленовато-чумазой мешковиной. Вокруг низких неровно сплющенных вёдер на шестах — из грязно-шершавых складок выпадают тонкие хлопья сухой ржавчины — были плотно намотаны старые мохнатые парики, зализанные смолой и скрученные в тонкие косички. С узких перекладин под ними, изображавших плечи, свисали на мохнатых верёвках гладкие лакированные луки, сделанные из аккуратно распиленной спинки от стула. Верёвки были старые, с торчащими в разные стороны длинными белыми махрами.
Все три пугала казались абсолютно одинаковыми. Только к груди самого дальнего был приколот желтоватый свиток с неразборчивой надписью и круглой темновато-бурой каплей печати.
— Надо отгонять птиц, чтобы на диплом не нагадили,— отметил про себя хоббит, хрустя яблоком,— Фолко, когда уезжал, очень просил. Обидно будет — всё-таки второе место на всехоббитанском конкурсе огородных пугал… Как же у него получаются такие натуральные эльфы?— задумчиво подпёр подбородок кулаком Регис. Но потом отпустил — это сжимало челюсти и мешало жевать.
Хоббит ещё раз гордо посмотрел на самое дальнее пугало, потом перевёл счастливый белобрысый взгляд на среднее и, наконец, довольно перешёл на третье, ближайшее. Позади третьего в пыльно-песчаную землю вжалось что-то чёрное.
— Что я там разлил?— попытался вспомнить Регис, отчаянно щуря маленькие глаза. Он слегка приподнялся над плоской лавкой и попытался получше разглядеть чёрноватую массу, замершую среди сыпучих грядок с тусклыми кустиками картошки.
Внезапно масса изогнулась, дёрнулась в сторону — и брызнула жирно-витыми щупальцами. Три гибких хвоста с глухим хрустом оплели тускло-зеленоватую мешковину, жёстко сжали стройное пугало и швырнули его на бок. Из-под вывернутого опорного столбика брызнула мелкая крупянистая земля.
Хоббит ойкнул и схватился за живот. Пугало рухнуло в пыльную землю, а масса быстро покатилась, петляя между грядками. Обмякшие щупальца тихо утянулись за ней, оставляя на сухой крупчатой земле тонкие полоски.
— Эй… Ой…— выдавил из похолодевшего живота Регис. Хоббит бессильно повёл глазами и побежал вниз по холму, размахивая ладонями.
— Не надо!— наконец воззвал он, когда чёрное ловко подкатило ко второму пугалу.— умоляю вас, кто бы вы не было, не надо его трогать, это пугало… Это же пугало!— заплакал на бегу Регис,— Мы с ними первое место в прошлом году взяли!— взмолился хоббит.
Регис обречённо подпрыгнул и с сочным треском врезался в плотный белый заборчик. Шерстолапа отбросило набок, и он рухнул в короткую скрипучую траву. Одновременно где-то дальше обречённо и уже довольно привычно упало на грядки второе пугало.
— Да хватит вам уже,— прокричал сквозь островатый стебли хоббит, отчаянно пытаясь подняться. В ответ прямо перед ним открылись острые красноватые глаза.
— Периан?— заскользил ледяной голос.
— Да… да… периан,— опасливо выговорил Регис, стараясь произнести последнее слово так, как его безуспешно пытались научить в школе.
— Не есть «берьян»,— сурово поправили его раскалёно-железные глаза,— «периан». То есть это — Хобеатаиние.
— Да, Хоббитания,— робко сглотнул сухим ртом Шерстолап,— А то были пугала. Их не надо трогать,— дополнил он.
— Значит, я здесь,— подытожили глаза
— Видимо, здесь,— осторожно приподнялся с земли хоббит. И уточнил,— А может быть и тут.
В животе всё ещё кружился холодный воздух.
Напротив Региса из пыльных грядок осторожно показалась высокая худощавая женщина с острыми раскосыми ушами, плотно обмотанная длинным чёрным плащом с большими рваными пятнами. Плащ приколот к левому плечу цепкой серебристой застёжкой в форме крупного гладкого паука. Необычайно тёмная кожа женщины казалась на тёплом плотном свету не матово-чёрной, а скорее густо-смуглой — и с крупными красноватыми глазами на серьёзном остром лице. Тонкие длинные пальцы правой руки сжимали короткую уверенную ручку, к ручке прочно прибиты за хвосты три гибко-упитанные чешуйчатые змеи. Змеи бесчувственно уткнулись носами в сыпучую землю. Сероватые волосы на затылке женщины плотно сжала тускло-тёмная косынка.
— Вы… вы эльф?— восхищённо осведомился Регис.
— Да,— отряхнулась женщина. Потом выпрямилась и резким движением убрала сбившиеся волосы с глаз.
— А вы из какой нации?— проявил образованность хоббит.— Наверное Лорилен… то есть Ларудинолан… или как там его…
— Дроу,— хмуро ответила женщина,— Где охрана?
— А охраны у нас никогда не бывает!— безуспешно попытался что-то вспомнить хоббит,— мы ведь, вроде, мирный народец. Охрана — это ведь такой род войск, да?
— О, Ллот!— хрустнула кулаками дроу,— Я из делегации в ваш мир и ваша верховная мать Арвен из дома Ундомиэлей сказала нам, что перианы будут обеспечивать нас всем необходимым. Я приехала, чтобы изучать сельское хозяйство, потому что я — главная по вопросам питания в Мензоберранзане. Мне необходима — охрана!— выкрикнула она.
Над полем низко скользила широкая птица.
— Ну, не знаю,— сочувственно ответил Шерстолап,— Нужно доложить господину Наместнику Туку. А опасностей у нас никаких и нет. Мы всем нужны, без нас никак — вот нас и не трогают. Мы всегда были периферией. Мы тут, значит, живём по-своему, а если нас те же эльфы что-нибудь просят, мы им и помочь немного можем,— пытался объяснить Регис, отчаянно кивая при этом круглыми пальцами,— Гостям мы всегда рады и всегда к ним готовы. А так мы сами по себе ничего. Понимаете?
— Я имею чувство опасности в воздухе,— серьёзно произнесла дроу. Регис покрутил кучерявой головой из стороны в сторону, но не увидел в воздухе ничего необычного.
— Ну, вы понимаете, я не знаю…— расползся хоббит.— Скорее всего, там о вас здесь даже и не слышали. А в приёмной у наместника сейчас обеденный перерыв. Я могу вам пока сам помочь, без охраны? Что вас так сильно беспокоит?
— Здесь небезопасное место,— наклонила голову дроу,— слишком светлое, слишком низкое, слишком открытое. Солнце жжёт всё, душно и прохладно. И какая-то непривычность, сила тянет… За последние триста лет я не припомню ничего подобного,— задумчиво добавила она.
— Вам столько лет?..— чуть не подавился воздухом хоббит.— Вы неплохо сохранились!— повёл головой он.
— Молодая красивая женщина — это чудо природы, а немолодая красивая женщина — чудо искусства,— равнодушно ответила дроу.
— Пойдёмте в нору, там склад при поле,— предложил Шерстолап,— Я свою группу сегодня ждал — саховцев… Я ведь в САХе учусь — ну, знаете наверное, Среднеземская Академия Хоббитона, на картофелеводстве. Мы здесь практику отрабатываем. Они вечером будут… Но их официальная делегация покормит,— торопливо заверил хоббит,— Пойдёмте.
— Что норрах есть?— дроу подтянула длинные хвосты плётки к ногам.
— Нору не надо кормить,— заверил её хоббит, открывая низкую калитку и одновременно кивая в сторону тускло-круглых окошек. Калитка была вдвое выше доверчивого беленького заборчика,— нора просто существует, сама по себе. Вы, наверное, не местная, не знаете.
— Кто норрах?— серьёзная упёрлась ему в глаза дроу.
— Наша нора… То есть при экспериментальным поле.
— О, Ллот! Что за мохнолапый валун! Хуже халфлингов!— пальцы на ручке сжались в кулак,— Что норрах такое??!
Широкая птица тревожно вскрикнула и взвилась ввысь.
— Нора…— стянутым голосом отозвался хоббит. Он уже стоял с той стороны забора,— Вот нора,— Регис указал круглым ногтём в сторону ворот.
— Андердарк? Хорошо,— с уважением произнесла дроу и скользнула по боковой тропинке к едва заметным воротам. Она шла быстро, но очень напряжённо и устало, вжав приглаженную голову в широкие плечи.
Шерстолап спрыгнул к воротам сверху. В одной руке хоббит сжал плоскую стопку белёсых листов — из угла торчало разодранное перо, а другая звякала связкой ключей. Аккуратный замок железно хрустнул и отпустил цепь.
* * *
Склад был скучным низковатым залом с пыльным серым полом из измочаленных неструганных досок. Сквозь круглые тусклые окна под низким сумрачным потолком на сероватые кирпичи стен падал тусклый неподвижный свет летнего солнца. Сбоку, немного в стороне, среди щербатых кирпичей выдавались две неподвижные дверцы из потемневшего дерева, почти незаметные среди сумрачных кирпичей. Пахло сырой картофельной шелухой.
Всё в зале было привычным, обыкновенным, опостылевшим.
— Проходите, проходите,— гостеприимно поклонился хоббит,— не забудьте вытереть ноги, там тряпочка.
Дроу резко перешагнула широкую серую тряпку, брошенную около входа, и с резким вздохом опёрлась спиной на ребристую стену, ухватившись смуглой рукой за ручку плётки. Её тускло-красные глаза нервно дёргались по всей комнате.
— Что с вами,— замер Регис.
— Сила. Чувствую поле чуждой силы. Очень большой силы. Я здесь не своя.
— Сила… ну, не знаю,— поник хоббит,— не знаю. А что это за сила? Может, это Гэндальф,— жадно добавил он.
— Есть силы, есть их отсутствие,— жёстко, с крошащимся хрустом отрезала дроу и резко оттолкнулась от стены.
Хоббит мягко отступил на шаг, глядя на ноги женщины, затянутые в плотно-чёрные слегка шерстяные сапожки.
— Я вам сейчас поесть принесу,— Регис скрылся за мягко стукнувшей дверцей.
Дроу хрипло вздохнула, и замерла, серьёзно вглядываясь в полумрак. Потом неловким угловатым движением вытащила из-за пояса флакончик с мутно-зеленоватой жидкостью и сбрызнула порог. Её острый вытянутый профиль ровно и тревожно поворачивался из стороны в сторону в щербатом кирпичном воздухе.
— Вы не беспокойтесь, у меня тут ничего не отравленное. Я могу и сам всё съесть!— гордо донеслось сквозь грохот посуды.
Дроу беспокойно оглядела мутное пятно света на сводчатой стене и, вытащив из-под плаща какой-то шар, быстро вышла на середину сырого зала. Она и начала поворачиваться, выставив шар перед собой. Внутри толстых стенок шара клубился слабый мутно-серый дым. Плётку дроу торопливо прицепила к поясу.
— Принести молока вашим змейкам?— услужливо высунулось из каморки круглое лицо хоббита.
Дроу поджала гладкие чёрные губы. Она замерла, стоя боком к хоббиту, и встревоженно упёрла в стену красноглазый взгляд. Потом несколько раз подбросила и поймала шар, даже не двигая рукой. Пальцы сжимались, выдавливали крупный шар вверх и охватывали его моментальным липким хлопком. Дым внутри шара мутно вздрагивал.
Хоббит уважительно покачал кучерявой головой и спрятался обратно. Застучали тарелки, где-то сбоку воткнулись вилки.
В дальнем сумрачном углу на какой-то куче трубок и пружин вытянулись мятые грязноватые платформы — очень тонкие, плоские и широкие, с загнутыми вниз краями. Прямо над ними в рассохшуюся стену упирался круглый и пыльный солнечный луч, но платформы были погружены в синеватый полумрак. Дроу сосредоточено зажгла душную красноватую лучинку и мягко повела коротким плоским язычком пламени из стороны в сторону.
— Готово!— радостно провозгласил хоббит, выдвигая из каморки плотно заставленный стол. Солнце озарило своим привычным тускловато-тёплым медовым светом тонкие края глубоких мисок, со слегка выступающими округлыми картофелинами и салатом, низкие плоские тарелочки с аккуратно нарезанными кусочками ветчины, огурцов и крупного сыпучего хлеба, а ещё большое круглое блюдо с мягким яблочным пирогом, окружённое крупными гладко-красными чашками. Регис расстелил салфетку, поднял кучерявую голову и, заметив дроу, удивлённо выпучил белобровые глаза.
— А что вам надо от весов?— поинтересовался он.
Дроу вздрогнула и окатила хоббита испепеляющим взглядом. Регис оглянулся и пожал плечами.
— Присаживайтесь,— ласково заявил Шерстолап, после чего с готовностью плюхнулся на круглую табуретку и начал накладывать себе рыхлые, покрытые испариной картофелины. Дроу погладила короткую ручку плётки и направилась к столу просторными шагами, выставив перед собой тонкую лучинку. Толстые клубящиеся тела змей упруго изгибались на ходу. Она тщательно обошла яркий пятачок солнечного света и, отодвинув табуретку, уселась в тёмно-пыльном углу возле входа, аккуратно подобрав рукой чешуйчатые хвосты плётки. Усевшись, она ещё раз посмотрела в сторону весов и, повернувшись обратно, с сухим треском воткнула лучинку в щель между широкими досками в середине стола. Округлый язычок бесшумного красноватого пламени тонко трепетал на оплавлено-выпуклой верхушке, не давая почти никакого света.
Дроу взяла низкую тарелочку с аккуратно нарезанными кусочками слегка белёсой ветчины, уложенными гладкой лесенкой, и сбрызнула тонкие ступеньки мутной жидкостью из небольшого ребристого флакона. Над тарелочкой поплыли завитки зеленоватого дыма. Дроу хмыкнула и настороженно стянула зубами с холодновато-плоского ножа тонкий ломтик ветчины. Округлые куски медленно проскальзывали под её смуглым натянутым горлом.
— Регис Шерстолап,— представился хоббит, поливая крупные картофелины тонкой лощёной подливкой из маленькой круглой ложечки.
— Кинтур Хансзрин, Третий дом Мензоберранзана,— проговорила аккуратной неподвижной головой дроу,— Я слышала ваше имя раньше, ещё в моём мире.
— Родители назвали меня в честь одного великого короля из древности,— радостно наложил себе гарнира Регис,— он был примерно хоббитом и правил, как мне рассказывали, тремя ледяными озёрами в долине, а также десятью городами в этих озёрах. У него был рубин, торговля рыбными костями и ещё счастливые подданные. Мои родители очень любили всё эльфийское,— гордо заявил Регис. Кинтур неподвижно смотрела в свою тарелку.
— У вас отвратительный воздух,— внезапно отметила дроу.
— Как?— чуть не подавился торопливо укушенной картофелиной хоббит.
— Я не понимаю, как тут вообще можно жить,— встревоженно проговорила дроу, втыкая нож в тарелочку,— Сухой холодный воздух, близкий яркий свет — это же ужасно. И какая-то непривычная выталкивающая сила. Словно все нервы и жилы из висков вытянули, и они теперь качаются, свисают тонкими петлями…— хмуро проговорила она. При этом острый нахмуренный профиль, обтянутый пропотевшей липко-чёрной кожей, оставался чётким и неподвижным
— У нас тут тихо…— неуверенно заметил Шерстолап,— Может быть, вас просто кто-то хочет убить?— мирно предположил он.
— Не важно,— махнула тонкими пальцами Кинтур,— В корне не важно.
Плоские чёрные губы стянули с ножа ещё один кусочек ветчины. Хоббит сосредоточенно жевал картофелину.
— А я про ваш город тоже слышал,— постучал по тарелке Регис,— Про ваш город у нас стишок рассказывают:
В граде Мензоберранзане
Все грибы болтают сами.
Их едят, а они — галдят.
Повисло опасливое молчание. Широкая улыбка хоббита засохла и сползла.
— Скорее орут,— с опытом в голосе поправила Хансзрин.
Хоббит испуганно отшатнулся и, сжав во рту остатки картофелины, торопливо налил себе чаю. Дроу презрительно скользнула по нему красноватым взглядом и положила вилку. Тарелочка была пуста — только на дне осталась тонкая зеленоватая пена. Кинтур встала из-за стола, решительно обернувшись плащом.
— А чай?— обиженно укусил кусок пирога Регис.
— Нужно съедать столько, сколько нужно,— гладко-твёрдым тоном проговорила Кинтур масляным ртом,— и не больше. Такова норма нашего народа. Хотя мы соблюдаем её только в гостях,— стихшим голосом добавила она.
— Я бы у вас не выжил,— признал Регис, опрокидывая в короткий рот широкую чашку,— А кто у вас кроме грибов живёт?— опасливо осведомился он.
— Восьминогие ящерицы — василиски, хукхорроры и бихолдеры, живые глаза, какие-то заблудшие йоклолы, иллитиды, ламии — полуженщины, полузмеи, разные элементали…
— Какой ужас!— прошипел набитым ртом хоббит.
— Также драйдеры — полупауки, полуэльфы — из мирных офры, рофы, пауки, летучие мыши. Хищные грибы тоже водятся. В андердарке трудно выжить, если не полагаться только на себя. Но как привыкнешь и приспособишься…
Дроу сосредоточенно поглядела на дымчатый шар и внезапно, выдернув из стола лучинку, ткнула коротким круглым язычком в дальний угол — противоположенный углу с весами. Пыльный воздух пустого картофельного склада хрустнул, и в мутно-серой полутьме вспыхнула пышным костром серая тряпичная лежанка.
— Ой,— рука Шерстолапа выронила крупный кусок пирога,— где же я теперь спать буду?
— Это был не враг,— печально заметила дроу, постучав длинным прямым ногтём по низкому шару. Лучинка сверкнула на полу круглым белым пятнышком и с брызжущим шипением погасла.
— Это была моя лежанка,— с жалобным возмущением заявил хоббит.
— Там что-то шевелилось,— с сухой чёткостью проговорила Кинтур.
— Ну…— заливал дрожащим чаем похолодевший шар в груди Регис,— у нас тут иногда водятся крысы… ну и другие насекомые… Но они не опасные,— из последних сил выдохнул он.
Дроу уже не слушала его. Она решительно вышла на середину зала и, выставив шар, начала поворачиваться. Другая рука быстро отцепила от пояса плётку и выставила её слегка вперёд.
— Вы могущественный маг,— более осторожно отметил Шерстолап.
— Немного обучалась. Никогда не занималась профессионально,— сосредоточенно отозвалась сквозь зубы Кинтур. Она плотно упёрлась взглядом в шар на вытянутой руке.
— Вы могли бы сделать у нас большую карьеру,— мечтательно отметил хоббит,— как Гэндальф, например.
— …и, как назло, манна на нуле, тут и не восполнишь…— сипела нахмуренная дроу,— Глупость какая!— серьёзно вскинула брови она,— Занудство одно — закончить этот недоделанный магик, строить прикладные миры… Я выбрала мирную жизнь!— заявила Хансзрин.
Регис удивлённо пожал пухлыми плечами и взял последний кусок пирога.
— Вы не будете?— осведомился хоббит и торопливо засунул пирог в рот, пока дроу стояла спиной к столу.
Кинтур взмахнула шаром и подошла ко второй дощатой дверце.
— Что?— не понял Регис.— Там кладовка. Грабли!— серьёзно дополнил он.
Дроу хмыкнула, крутанула толстыми чешуйчатыми кольцами плётки и распахнула дверь. Хлопнуло тёмной пустотой, а потом деревянно зазвенела падающая жердь. Жердь рухнула сверху, целясь своим ржаво-тяжёлым острозубчатым навершьем прямо в макушку Кинтур, в её сухие сжатые волосы. Длинные смуглые пальцы оплели ручку плётки и гибкие, сбитые в полукольца, змеи с шипящим хрустом стеганули жердь как раз возле пола. Тонкая дребезжащая палка хрюкнула и стукнула вбок, обрушив с рассыпчатым звяканьем целую полку мелких плосконосых тяпок. Одновременно где-то в глубине загремели, словно узкая решётка, брызнувшие на пол гвозди и звонко, с лёгким металлическим эхом, посыпались гулкие лопаты. Что-то тяжёлое и дугообразное рухнуло со стены, издав круглый угрюмый отзвук. Из грохочущей тьмы к плотным чёрно-махровым сапожкам Кинтур выкатилось мятое ржависто-пятнистое ведро.
Всё стихло.
— А вы и ухом не моргнули!— восхищённо заявил хоббит, слегка приподнимаясь из-за стола.
Дроу уже скрылась в мутной темноте. Было слышно, как она, расшвыривая с острым железным лязгом инвентарь, простукивает старую рассохшуюся стену обратной стороной ручки хлыста. Хоббит, уже стоя, значительно допил чай и поставил крупную круглую чашку в широкое блюдце.
Раздался жестяной удар, и из мрака каморки вылетело ещё одно потоптанное ведро, лязгая зацепившейся за проволочную ручку мотыгой. Следом за ним тихо вышла дроу.
— Очень опасно,— серьёзно указала она на шар,— Что-то горячее давит и не пускает. Ноги идут как не по земле, будто на каком-то тонком слое жирного воздуха,— неуверенно добавила Кинтур. Её смуглая кожа казалась тусклой, усталой, поникшей.
Шерстолап замер, ухватившись за толстую столешницу из добротного шероховатого дерева.
— И что?— полушёпотом спросил он. Потом добавил в голос:
— Мы сумеем здесь от этого спрятаться?
Дроу крупно посмотрела на него неподвижными красными глазами.
— Нужна охрана. Как можно быстрее.
— А… официальная делегация, то есть,— белёсые худосочные глаза Региса скакали по сырокирпичному залу,— надо будет… я сейчас доложу, они, наверное, уже закончили. Мы и торжественный банкет устроим,— радостно пообещал он.
— Позовите всех,— потребовала Кинтур,— Я тут… тут и так непривычно… Что-то выталкивает отсюда… Какая-то сила… Опасная сила! Сюда бы Шакти…
Хоббит робко отошёл от стола. Он случайно заметил на краю непочатую тарелочку с аккуратно нарезанными огурцами и покачал кучерявой головой — после чая это уже совсем не то. Кинтур резко оглядывалась из стороны в сторону.
— Я попробую продержаться здесь,— кратко сверкнула глазами дроу, вскидывая хлыст,— нужно привести стражу.
Хоббит кивнул и бросился к выходу.
— Я мигом,— выкрикнул уже на холме Регис и бросился бежать. Хоббит перевалился через заборчик и бойко поскакал короткими шажками по глубокой и узкой тропе через массивный простор большого зелёного луга.
Он миновал луг и оказался в тонкой лесной полоске между двумя просторными полями. Тропинка виляла среди густых трескучих кустов. Низкий бугор склада уже остался глубоко позади, за густыми прутьями веток, и хоббит перешёл на шаг. Забурливший и потяжелевший плотным жирным булыжником живот начал понемногу отпускать.
* * *
Когда все подошли к холму, летний день уже перевалил за полдень. Небо посвежело, воздух стал не удушающе-плотным, а степенным и увесистым. Загорелые Фолко и Морен добрались первыми и уже стояли по обе стороны тяжёлых ворот, покачивая в руках свои чёрные шерифские береты с пышными перьями.
Фредегар Тук, сын наместника Пенегрина, серьёзно остановился около ворот и кивнул Регису. Белобрысый хоббит, устало передвигая ноги, выбрался из толпы и, вытащив ключ залитой тонким потом рукой, начал ковырять в серебристом навесном замке. Шерстолап выглядел похудевшим, нервным и встревоженным.
— Надеюсь, палатку ей успеют поставить,— уверенно сказал перед собой Тук,— она же в норе, наверное, жить не захочет….
Щёлкнул замок, и забренчала вытянутыми звеньями цепь, сползая с круглых ручек. Тяжело приоткрылись скучные старые двери.
Внутри склада было пусто, тепло и тихо. Пыльный побледневший свет спокойно освещал голую противоположенную стену, две наглухо запертые деревянные дверцы, короткий стол, заставленный грязной посудой, и неподвижное тело женщины в темноватом платье, вытянутое на обугленной лежанке в дальнем углу. Тусклым беловатым пятном застыла на плече цепкая заколка в форме паука. Смуглые пальцы левой руки сжимали короткую ручку плётки — вместо хлыстов были змеи с крупной угловатой чешуёй. Змеи вытянулись вдоль ног, уткнувшись тупыми носами в серый пыльный пол. Напротив женщины, в другом углу, стояли старые весы. Среди мятой глади левой чашки застыли тусклые осколки ребристого флакончика и засохшая лужица — небольшое пятно из мелкой зеленоватой пыли.
Воздух был привычным: застывшим, неподвижным, землистым — казалось, что его нет совсем.
— Что с ней?— серьёзно спросил Тук.
Бледный Регис подбежал к лежанке и схватился короткими пальцами за тонкое шершавое горло. Хоббит замер, выпучив глаза.
— Не дышит,— выдохнул он. Фредегар хмыкнул и быстро подошёл к Шерстолапу. За ним двинулись Фолко и Морен. Прочие остались снаружи.
— Мёртвая,— ощупал натянутый лоб Тук.
— Как же так,— Регис схватился за помутневшее лицо и замер на гране всхлипа,— Как же так… Ведь она никак… ничего… ей… так… Мы же здесь живём — и ничего!— наконец чётко сказал он, отнимая руки от взмокших глаз.
— Это для нас ничего,— серьёзно поднял голову Фредегар. Он говорил весомо и опытно,— А тут эльфы,— палец скользнул по острому уху дроу,— они чувствительные и нежные. Для тебя тут нормально, а им,— вздох,— а им, как видишь, уже смерть.
VII.2003.
Поделиться32008-05-13 17:53:42
- Мастер Хаоса
- Зарегистрирован: 2008-02-25
- Приглашений: 0
- Сообщений: 909
- Уважение: [+9/-3]
- Позитив: [+17/-4]
- Пол: Мужской
- Возраст: 33 [1990-09-22]
- Провел на форуме:
18 дней 9 часов - Последний визит:
2008-07-07 03:05:42
НЕРАЗГАДАННАЯ ТАЙНА
- Тут к тебе проситель, - сообщил Кейрзер, когда Яуррох вошел в комнату.
Молодой практикант-шиноби удивился. Обычно все, кто желал получить жреческую помощь через гильдию, обращались лично или через посредников к Кейрзеру, и уже он решал, кому позволить обратиться к Яурроху и двум его коллегам-жрецам, а кому нет. Но тем, кто получал согласие Кейрзера, жрецы-шиноби обязаны были оказывать услуги. Собственно, сейчас Яуррох и пришел к главе воровской гильдии Паарсетта узнать, что от него сегодня требуется. Но услышать от Кейрзера о "просителе" было по меньшей мере странно.
Высокий дроу, в повадках которого угадывался грандиозный опыт в его профессии, подал знак рукой девушке, сидевшей у стены. "Так это и есть "проситель?" - неприязненно подумал молодой шиноби. С женщинами он предпочитал дела не иметь, во всяком случае в том, что не касалось личных отношений.
Девушка шагнула к нему. Оглянулась на Кейрзера, тот кивнул.
- Я из Коралиса, - сообщила она. Жрец внутренне поежился. Коралис, как и родной город Яурроха, был известным дровийским городом с мощным культом Лолт. Яуррох знал, что и в Коралисе есть священники Повелителя Ночи, но там работать было исключительно трудно. Зачем Кейрзер связал его с этой женщиной из Коралиса? А если она - шпионка жриц Лолт? Или сама - тайная жрица?
Правда, девушка держалась без уверенности, свойственной жрицам Королевы Пауков, а в золотистых глазах ее не плавилась привычная злоба. Но, разумеется, это могло быть всего лишь игрой.
Ладно, сначала надо выслушать, а потом уж разбираться, что, собственно, имел в виду Кейрзер.
- Мой брат, Тэ'ранн, служил в войсках одного из Домов. Он маг. Я входила во "внешние силы" одного из тамошних торговых кланов. У клана были связи с коралисскими воровскими группировками, и я...
Яуррох быстро продолжил цепочку. Девчонка работала связной. Торговые кланы в городе Лолт - источник вечного беспокойства. Их невозможно полностью загнать в тесные рамки паучьего культа. Если она не врет, скорее всего, у жриц был на нее зуб. И ей пришлось бежать из Коралиса. Ладно. Он кивнул.
- Недавно жрицы из того Дома, где служил мой брат, сочли, что его необходимо подвергнуть проверке. Они всегда проверяют на верность Лолт, вы знаете, когда кто-то достигает определенного уровня мастерства...
Яуррох опять кивнул.
- В качестве испытания на безоглядную преданность Королеве Пауков они приказали Тэ'ранну убить меня.
Яуррох удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Он не сомневался, что волшебнику уничтожить воровку - пара пустяков. Стало быть, она быстро убежала. А он-то тут причем?
- Тэ'ранн отказался, - сказала девушка, и Яуррох очень удивился. Не может же она быть настолько могущественной, что волшебник испугался ее?
- Да, отказался, - повторила девушка, уловив замешательство священника. - Жрицы Лолт решили, что он не прошел испытания, и приговорили его...
Ей явно нелегко было выговорить это слово. Она дрожала, золотистые глаза моргали. Но Яуррох и сам великолепно знал, к чему приговаривают жрицы Королевы Пауков дроу, не выдержавших подобных испытаний.
- К превращению в драйдера. - Хотя этот Тэ'ранн ничего для него не значил, Яуррох невольно содрогнулся, произнося эти слова. Для темного эльфа нет ничего омерзительнее драйдера.
- Да.
Девушка опустила глаза. Яуррох ничего не понимал. Этот самый Тэ'ранн определенно небезразличен ей. Темный эльф впервые в жизни видел дровийскую женщину, которой небезразличен кто-то, кроме нее самой!
Поняв, что жрец ждет продолжения рассказа, воровка из Коралиса продолжала:
- Я пришла сюда с торговым караваном. Тэ'ранн не раз оказывал услуги нашему клану, ну, и к моей просьбе прислушались. В любом случае, мне надо было бежать из Коралиса. Воры сказали мне, что в Паарсетте с помощью воровской гильдии можно найти священников... Повелителя в Маске, - она слегка оглянулась через плечо, словно опасалась нежеланных свидетелей. - Мне дали рекомендательное письмо к господину Кейрзеру, а он посоветовал обратиться к вам.
Девушка замолчала.
- Ну? И что же вы хотите?
Она вздохнула.
- Я подумала... может быть, вы знаете... как превратить его обратно?
По словам девицы выходило, что она и ее братец - самые странные дроу из всех, кого Яуррох встречал.
Девушка истолковала его изумление по-своему.
- Я понимаю, это, должно быть, очень дорого стоит. Конечно, у меня мало денег, и я не смогу оплатить такую магию. Но Тэ'ранн - волшебник. Он многое умеет. Если бы вы смогли... снять с него это проклятие, он стал бы работать на вас. Он стал бы служить Повелителю в Маске.
- Откуда вы знаете? - усмехнулся Яуррох.
- Он мне сам сказал.
- Вам удалось поговорить с ним перед трансформацией?
- Да нет, конечно, его держали взаперти. Но потом-то его ведь выгнали из Коралиса!
- Простите, я не понимаю... Вы что, разговаривали с ним уже... после?
- Ну да. Ну, понимаете, ведь трансформация не лишает памяти.
Яуррох почувствовал такое изумление, что все-таки решил попытаться с ним справиться. Гелюгон его знает, какую картину он сейчас представляет из себя! Так. Рот не открыт? Вроде нет. Глаза, должно быть, на пол-лица и вытаращенные. Он знал, что драйдеры прекрасно помнят, кем и чем они были. Но эта память для них - источник вечной боли и злобы. Память о том, чего не вернуть, и отвращение к самому себе заставляют драйдера люто ненавидеть всех дроу. Любой драйдер (если он не под контролем жрицы) при виде дроу кинется в атаку, опьяненный желанием растерзать бывшего сородича. А этот Тэ'ранн ухитрился поговорить со своей сестренкой!
Да и сестренка хороша. Как ей удалось преодолеть нормальное для темного эльфа отвращение к драйдеру?
Конечно, очень похоже, что девушка лжет. Но, с другой стороны, зачем было придумывать такую явную ложь? Настолько явную, что ее и придумать-то трудно? Сам Яуррох, например, никогда не смог бы сочинить историю про то, как дроу-мужчина пошел на превращение в драйдера вместо того, чтобы убить женщину.
У Яурроха не было ни малейшего желания заниматься этим делом. Он никогда не слышал, чтобы с какого-либо драйдера было снято проклятие. Конечно, это не значит, что такого не может быть... и вообще, это был бы отличный пинок в сторону Лолт. Понятно, придется разбираться. И прежде всего - с Кейрзером.
Темный эльф потер лоб.
- Разумеется, сам я не способен на такое. Может, умеет кто-то из старших жрецов. Если ты мне будешь нужна, я попрошу, чтобы тебя позвали. А сейчас я хотел бы, если можно, побеседовать с вами, господин Кейрзер.
Предводитель воровской гильдии, весь разговор неподвижно простоявший у стены, кивнул и выпроводил девушку из залы.
Яуррох энергично взмахнул руками.
- Кейрзер, что это за чушь? - спросил он на языке жестов. Этот язык обладал одним несомненным достоинством - разговор на нем нельзя было подслушать.
- Это не чушь, - последовал ответ предводителя гильдии. - Тэ'ранн из Дома Маальбер хорошо известен воровским группировкам Коралиса. Ты же сам видишь, как близки брат и сестра. Тэ'ранн работал на две стороны сразу, и его связным с "неофициальными" партнерами была сестричка.
Ну, по крайней мере, это имеет хоть какой-то смысл. Если Тэ'ранн и его сестра были связаны общим делом, проявление некоторой заботы друг о друге вполне объяснимо. Хотя масштаб этой заботы по-прежнему не укладывался в голове у Яурроха.
- Короче, вы точно знаете, что этот Тэ'ранн действительно существует.
- Да, и он куда более крупная сошка, чем его сестра. То, что это именно она, у меня тоже сомнений нет. Да ты что, стал бы я подвергать шиноби риску попасться жрицам Лолт! - догадавшись о его беспокойстве, с улыбкой просигналил Кейрзер. - Честно говоря, о трансформации Тэ'ранна я узнал впервые от нее, но ее слова подтвердили дроу из каравана, с которым она пришла. Там есть кое-кто от тамошних воров.
- Ладно, Кейрзер. Что вы от меня-то хотите?
- Сам видишь, это дело явно скорее ваше, чем наше. Я, ты знаешь, в дела вашего ордена не лезу. Снимать проклятие драйдерства - значит плевать в лицо Королеве Пауков, а это больше по вашей части. Могу сказать только одно: Тэ'ранн - незаурядный маг, и если вы заполучите его себе, очень может быть, что игра стоит свеч. Да и я не отказался бы от его услуг.
Яуррох с минуту подумал. Потом кивнул.
- Я думаю, есть смысл посоветоваться насчет этого дела с Хорлемоном, - задумчиво сказал он. - Позовите девушку, если можно.
Девушка появилась через несколько секунд.
- Как тебя зовут? - спросил Яуррох.
- Норлина.
Он внимательно взглянул на нее. Воровка была невысокого роста, хорошо сложена, с симпатичным изгибом бедер и маленькими руками. Ну что ж, по крайней мере, некоторое удовольствие из этой ситуации извлечь можно.
- Отлично. Я поговорю с нашим Первосвященником. Но ты заплатишь мне за беспокойство.
Жадный взгляд молодого дроу не оставлял сомнений в том, какую плату он намерен взять. Норлина оглядела жреца с некоторым сомнением, потом вдруг откровенно усмехнулась:
- Договорились. Ты вроде ничего. Бывают хуже.
- Я, правда, не думаю, что у нас что-нибудь получится, - сообщил Яуррох Норлине на утро, - но, в любом случае, как ты сообщишь своему брату о результате? Коралис ведь не близко, а торговый караван не станет ждать.
- Так он не у Коралиса, - ответила воровка, заворачиваясь в плащ. Они находились в одной из комнат для гостей, предоставленной Гильдией Паарсетта Норлине. - Он пришел за мной и обосновался в пещере недалеко отсюда. Я думаю, даже одна я дойду дотуда без труда.
Яуррох поднял брови.
- Вот оно как. Может, он еще и охранял этот ваш караван?
Норлина вздохнула.
- Большинство в караване об этом не знало. Тэ'ранн шел за нами тайком. Но в общем, да - ведь мало какое из чудовищ Подземелий рискнет нападать на драйдера!
- Знаешь что... - Яуррох никогда бы не подумал, что ему такое придет в голову, но вот пришло же. - Пойдем-ка в гости к твоему братцу.
Оплывшее тело возвышалось над Яуррохом на полтора эльфийских роста. Растрепанные грязные волосы еще более редкого, чем у Яурроха, оттенка в Подземельях - медного - в беспорядке падали на грудь и плечи. Драйдер был обнажен - одежды этим чудовищам не требовалось - и в мягком свете волшебного огня отчетливо виднелась грубая серая кожа. В искаженных формах торса с трудом можно было угадать стройное дровийское тело, а руки, некогда природное совершенство, обточенное долгими годами тонкой работы, теперь уродовали разбухшие суставы и острые серые когти. Лицо, также огрубевшее и искаженное, хранило замершее безразличное выражение, а глаза, золотистые, как у его сестры, были затуманены непроходящим красным отеком.
От пояса тело несчастного переходило в огромное паучье брюхо. Монстра поддерживали восемь гигантских волосатых лап, широко расставленных, заканчивавшихся бритвенно-острыми краями.
Тэ'ранн устроился в небольшой пещерке в часе ходьбы от Паарсетта. Эта зона уже была достаточно опасной, но Яуррох не заметил в округе присутствия чудовищ: еще бы - трудно представить себе чудовище хуже драйдера! В одиночку схватиться с драйдером решится разве что пожиратель разума или глубинный дракон.
Войдя в логово и увидев его жильца, Яуррох содрогнулся. Его охватило желание немедленно бежать отсюда, желание инстинктивное, идущее откуда-то из самой глубины его существа. Удивительно - почему так? Ни одно из чудовищ Подземелий не вызывает у темных эльфов подобного чувства. Страх, разумеется, бывает - но не такой вот животный, тяжелый, нераздельный с глубоким холодным отвращением.
Священник совладал со своими чувствами. Несколько мгновений стоял он на пороге пещеры, не решаясь сделать шаг вперед и поднять глаза. Он надеялся, что драйдер не заметит его замешательства и не взбесится, догадавшись, какое впечатление произвел на дроу. Драйдеры очень легко выходят из себя - в этом их главная опасность.
- Не бойся меня, - прогудел низкий, шипящий голос. Яуррох поднял голову. Тэ'ранн стоял в трех шагах, подняв руки в знакомом жесте приветствия. Норлина шагнула в пещеру за ним вслед, подошла к драйдеру и протянула к нему руку, словно намереваясь коснуться его покрытого неровным хитином тела. Но рука остановилась в долях дюйма от Тэ'ранна и вернулась обратно.
- Спасибо, сестра, - вздохнул драйдер и обратился к Яурроху на языке жестов:
- Благодарю тебя, служитель Повелителя в Маске, что ты решился на этот визит.
Тэ'ранн рассказал священнику историю своей жизни. Они с Норлиной были детьми женщины-торговца, бывшей наемницы, изрядно подорвавшей здоровье на попытках сколотить мечом небольшое состояние и начать собственное дело. Так или иначе, ее денег хватило, чтобы оплатить обучение Тэ'ранна на престижном магическом факультете, а Норлина с детства кружилась среди ребятни коралисского базара, там и начала - по мелочи, кошельки из карманов, кинжальчики там и прочее.
Закончив обучение, Тэ'ранн вернулся домой и несколько лет провел в торговом клане, помогая матери и совершенствуя свое искусство. Но однажды произошла небольшая война со свирфнеблинами, а этот народец предпочитал вести военные действия экономико-тактическими методами. Глубинные гнумы обрушили туннель, по которому торговый клан доставлял товары в Коралис. Семье понадобился дополнительный источник денег, и Тэ'ранн стал искать работу. Он узнал, что Дому Маальбер требуются волшебники, и предложил свои услуги.
Этот Дом испытывал серьезный недостаток в магах, а магические услуги в мире дроу, особенно знатных, требуются едва ли не каждый час, так что с волшебником-наемником обращались очень и очень неплохо. К тому же Тэ'ранн обнаружил дополнительные возможности для профессионального роста - Волшебник Дома поощрял подобные занятия и даже сам иногда помогал, и Тэ'ранн не упускал таких шансов.
Так что, когда туннель раскопали, и дела торгового клана наладились, Тэ'ранн отказался бросить службу. Через двадцать лет он был уже весьма могущественным магом, существенно превосходившим обычных волшебников-наемников. Связи с семьей он не прерывал, хотя в Доме Маальбер этого не афишировал.
Норлина, официально считавшаяся подручной своей матери, к этому времени стала хорошо известна в воровской среде Коралиса. Гильдии там не было - подобную организацию жрицы Лолт уничтожили бы очень быстро - но несколько рассеянных группировок имелись. Тэ'ранну через сестру предложили хорошую оплату его услуг, и он согласился.
В результате у него оказалось достаточно денег, чтобы закупать хорошие материалы, и он начал подумывать о создании собственной лаборатории. Но, разумеется, в Доме Маальбер ему бы этого не позволили. Тэ'ранн впервые начал думать о том, чтобы оставить службу, но работа в Доме Маальбер была слишком интересной и прибыльной, чтобы вот так взять ее и оставить. Волшебник решил уйти со службы лет через двадцать.
Но, разумеется, растущее могущество молодого мага не могло не привлечь внимания матроны и ее дочерей-жриц. И если мелкие волшебники, не поднявшиеся выше ученического уровня, их не интересовали, то что происходит в голове у такого, как Тэ'ранн, интересовало очень и очень. (Возможно, кто-то из жриц даже планировал заменить Волшебника Дома - у дроу антипатии, как правило, приводят к смертельному исходу, но Дом не должен от этого страдать, так что, если какая-то жрица хочет убрать офицера, пожалуйста, но лучше сначала найти замену.) Конечно, они знали, что у Тэ'ранна есть семья. Его мать, как заметную фигуру в торговом клане, они решили не трогать, а вот Норлину сочли подходящей кандидатурой для проверки. Тэ'ранн обернулся к девушке и, должно быть, улыбнулся ей, потому что она вздохнула и отступила на несколько шагов.
- По-видимому, они знали и о профессии Норлины и ее положении, - добавил Тэ'ранн. - Нанести удар по воровским группировкам, да еще не своими руками - это вполне в духе Лолт. К тому же я теперь начинаю думать, что жрицы знали и о моей тайной деятельности. Вообще-то этого достаточно для самого сурового наказания, но они, по-видимому, не хотели меня терять. А убийство Норлины положило бы конец моей работе с ворами.
- Почему же вы ее не убили? - прямо спросил Яуррох. Этот вопрос не давал ему покоя. Неторопливый рассказ Тэ'ранна убаюкал чувство опасности, и Яуррох только потом сообразил, что подобный вопрос может вызвать у драйдера приступ бешенства.
Но Тэ'ранн остался спокойным.
- Почему? Хороший вопрос. У вас, должно быть, нет братьев или сестер?
- Нет. Во всяком случае, таких, о которых я бы знал, - поправился Яуррох.
- Понятно, - кивнул драйдер. Было видно, что ему хочется узнать историю жизни Яурроха, как он только что рассказал свою, но Тэ'ранн понимал, что сейчас не он задает вопросы. - Знаете, я ее люблю. Это трудно объяснить. Я и сам понимаю, это довольно странно. Просто мы с детства держались друг за друга. У нас маленькая разница в возрасте, это довольно редко бывает у эльфов. Может быть, дело в этом.
- Любите - да, хорошо, понятно. Но... неужели это сильнее страха перед превращением в драйдера?
Норлина всхлипнула и закрыла руками лицо. Тэ'ранн нахмурился. Яуррох отступил на шаг.
- Честно говоря, сейчас я, может быть, и не решился бы, - прогудел Тэ'ранн. - Но тогда... Понимаете, я не стал бы вам все это объяснять. Но я действительно хочу стать тем, чем был. И ради себя, и ради нее, - драйдер махнул рукой в сторону сестры. - Так что лучше мне отвечать на ваши вопросы. А не задавать вам свои. Это... - он опустил голову, - как разрушить себя. Вам никогда не приходило в голову, что, убивая других, мы убиваем себя? Конечно, нет. Но иногда бывает именно так. Убив Норлину, я непоправимо разрушил бы внутри себя нечто... очень важное, что никогда бы не воссоздал. Просто есть вещи, которые можно исправить, а есть - которые нельзя. В общем, я безнадежно провалил испытание, и теперь - здесь.
"Я непоправимо разрушил бы внутри себя нечто... очень важное".
Это было ново. И знакомо одновременно. Слова Тэ'ранна напомнили молодому жрецу то ощущение тепла, которое он испытал, когда шел с Ваерауном по звездному мосту. Почему? Яуррох не мог бы объяснить этого словами, но чувствовал, что связь есть.
- И вы действительно хотите... стать одним из последователей Ваерауна?
- Еще бы! - усмехнулся драйдер. - Я бы и сейчас им стал с удовольствием, хотя бы просто чтобы чуть-чуть, да насолить Паучихе, да, боюсь, Ваерауну я в таком виде буду немного неприятен. Он ведь тоже дроу, хоть и бог. И она, - волшебник указал на Норлину, - тоже стала бы, но ведь Ваераун принимает только мужчин.
Яуррох покачал головой. Как бы он ни относился к женщинам, это его личное дело, а интересы Ваерауна - прежде всего. Драйдер вопросительно взглянул на священника.
- Это не так, - мягко поправил его Яуррох. - В жрецы Повелитель в Маске действительно посвящает только мужчин. Но последователи могут быть любого пола и даже расы. Ну, кроме всех гномов и гнумов, конечно. Особенно воры.
Он еще немного побеседовал с Тэ'ранном, пошутил с ним, пообещал посоветоваться с первосвященником и вместе с Норлиной отправился назад в Паарсетт.
Хорлемон пожал плечами.
- Что мы можем сделать? Ни-че-го.
- Неужели ничто не способно снять с драйдера проклятие?
- Может, сама Паучиха и может, да только она не будет.
Яуррох прищурился.
- А Повелитель Ночи?
Хорлемон опять пожал плечами.
- Откуда я знаю?
Юный жрец, прищурившись, взглянул на своего наставника.
- А если спросить?
Старый первосвященник с любопытством покачал головой:
- Маленький ты еще. Как для тебя все просто. Спросить...
Молодой дроу шагнул к Хорлемону, схватил его за руку:
- Почему бы и нет? Ведь Ваераун не отказывается отвечать на наши призывы. Даже если причина призыва кажется недостаточной, он не гневается. Разве возможность заполучить в орден опытного мага - не достойный повод?
Хорлемон задумчиво кивнул.
- Но драйдер... что ж. А что мы принесем в дар?
Яуррох смущенно замолчал. Всегда все упиралось в дар. Молодому жрецу, впрочем, такой порядок казался справедливым и мудрым. Ваераун не затруднял себя оценкой важности причин для призыва. Он просто брал плату. А платой, или, как предпочитали говорить его жрецы, "даром", служил какой-нибудь могущественный и редкий волшебный предмет, который можно достать лишь за большие деньги или с огромным трудом. Если вызывавший соглашается отдать такой предмет, значит, он действительно нуждается в помощи бога. И Ваераун, если приходил, никогда не отказывал. Если же кто-нибудь осмеливался беспокоить Повелителя Ночи, не обладая достойной вещью, божество просто накладывало на такого жреца магическое принуждение - раздобыть дар и оставить на алтаре.
- Я думаю, это проблема Тэ'ранна, - заявил наконец молодой дроу.
- Э, нет, вот здесь ты не прав. Это наша проблема, - возразил Хорлемон. И, заметив вопросительный взгляд Яурроха, пояснил:
- Сообрази-ка, какие шансы у драйдера найти достойный дар. Да никаких. Своих вещей у него нет, даже одежды, не говоря уж о магических предметах. Ни в один город его не пустят, да и денег у него нет. Что же ему - в одиночку в логово глубинного дракона лезть? Он-то с радостью полезет, если мы ему скажем, да только он оттуда не вылезет. А если уж мы решим призывать Ваерауна ради него - значит, мы согласились взять на себя заботу об этом драйдере. И что же подумает Ваераун? Как помолиться на алтаре, так это мы пожалуйста, а как подумать о даре, так это не наша забота? Так нужен нам этот маг или нет, что мы вроде как покровительствуем ему, но наполовину? Понимаешь?
- Думаю, да, - кивнул Яуррох. Он знал, что старый священник не сердится на него. В сущности, Хорлемон все еще продолжал обучать молодого дроу, и Яуррох великолепно умел определять, когда ему преподают урок. А учился у Хорлемона он всегда с жадностью. - Только я вот что думаю. Если Тэ'ранн - действительно такой хороший маг, почему бы ему просто не создать достойный магический предмет?
Тут уже удивился Хорлемон.
- А где взять лабораторию, материалы, книги заклинаний?
- Где-где. Например, у Калларха. - Это был пожилой волшебник, заведовавший в храме Ваерауна магическими защитами. - Ну, то есть я не предлагаю ему сидеть у Калларха дома, но поделиться кое-какими материалами и книгами Калларх ведь может?
Хорлемон слегка улыбнулся.
- Вот сам у него и спроси.
Тэ'ранн держал в руках тоненькую хрустальную статуэтку, простирающую руки над головой.
Яуррох бережно взял фигурку. Неужели вот эти уродливые руки сумели вывести такие тончайшие контуры? В статуэтке черный жрец тотчас же признал портрет Норлины. Отношение Тэ'ранна к сестре действительно было чем-то абсолютно необычным. Впрочем, Яуррох уже начал привыкать. Внутри хрусталя мерцали и переливались еле заметные сполохи волшебного огня, вспыхивали в кончиках пальцев воздетых рук. Фигурка завораживала, взгляд не хотел отрываться от точных, изящных линий, от прозрачного хрусталя, от мерцания света внутри. Она была похожа на Норлину... и совсем не похожа. Ничего не было в ней от реальной Норлины с грубоватым голосом и повадками - и в то же время она была Норлиной, хотя Яуррох и затруднялся сказать, что в статуэтке общего с девушкой-воровкой, кроме облика.
- И что она делает? - заставил он вымолвить себя и оторвался от созерцания статуэтки. Красные глаза драйдера горели каким-то странным огнем, и Яурроху показалось, что он видит в них отблеск света из фигурки. В какую магическую паутину он попал?
Темные эльфы великолепно сопротивляются очаровыванию. Поэтому такая магия среди них непопулярна, как практически бесполезная, и дроу - не маги зачастую почти ничего о ней не знают. Но в том, что в статуэтке именно чары, Яуррох не сомневался.
Тэ'ранн улыбнулся. Яуррох отметил, как странно выглядит улыбка на этом гротескном, похожем на маску лице.
- Она влияет на чувства. Владелец статуэтки может задать ей какое-то чувство - "гнев", "печаль", "сосредоточение". И она вызовет такое чувство у того, кто посмотрит на нее. Да, и еще в ней заклинание, снижающее сопротивление чарам.
Яуррох нахмурился.
- Какое чувство ты пытался сейчас вызвать у меня?
- Сейчас? Ну... - Яуррох готов был поклясться, что драйдер попытался изобразить невинное выражение лица. - Понимаешь, чтобы убедительно передать с помощью статуэтки какое-то чувство, лучше всего самому его испытывать. Сам понимаешь, какие чувства у драйдера. Их передавать по меньшей мере опасно. Единственное чувство, которое я... счел возможным передать - это моя нежность к Норлине.
Темный жрец стряхнул с себя остатки чар и улыбнулся.
А потом он понял, что попал в ловушку.
Никакой нежности он не испытывал. Не потому, что статуэтка не работала - Яуррох отчетливо ощутил действие чар. Но они были похожи на попытку заставить его разглядеть цвета предметов в полной темноте. И проницательному умному Тэ'ранну, конечно, хватило его улыбки, чтобы догадаться об этом. Без сомнения, убедившись, что Яуррох вовсе не собирается что-то там испытывать к его драгоценной сестре, драйдер сейчас разгневается и растерзает неосторожного жреца, по глупости зашедшего в его логово.
Его рука потянулась к рукояти меча - и тотчас же тело прошила острая боль от волшебной стрелы. Яуррох сдержал вскрик.
- Прекрати! - прогремел Тэ'ранн. Священник усилием воли устоял на ногах, украдкой взглянул на драйдера и увидел, что глаза чудовища пылают той самой яростью, которой он боялся. - Да, статуэтка не вызвала у тебя любовь к Норлине. Потому что у тебя нечего вызывать! У тебя вообще половины чувств нет, как у благородного!
Тэ'ранн замолчал. Бешеное пламя в его красных глазах приутихло, словно жертвенник загородили полупрозрачной ширмой. Темный жрец понял, что надо что-то сказать, чтобы успокоить драйдера. Смысла во лжи он не видел.
- Я не благородный, - тихо сказал он. - Но я был сыном благородной. Насчет чувств не знаю. Я всегда думал, что мне их хватает.
- А, - протянул Тэ'ранн. - Воспитан в благородной семье. Тогда понятно. И что же мне теперь, взбеситься по этому поводу, растерзать тебя и таким образом лишиться последней надежды на нормальную жизнь? Так что нечего на меня мечом замахиваться. Лучше делом займись. Годится такой дар для Повелителя Ночи?
Яуррох и Норлина ждали у дверей святилища.
Девушка явно нервничала и ходила туда-сюда, чем безумно раздражала сидевшего на скамейке жреца.
Он пытался прислушиваться к тому, что происходило за плотно притворенной каменной дверью. Яуррох знал, что, если Ваераун явится, Хорлемон позовет их.
Сердце Яурроха отчаянно стучало. Он снова увидит Ваерауна, Повелителя в Маске, Повелителя Ночи...
Тэ'ранн, конечно, умен. Но он неправильно понял, почему на Яурроха не подействовали чары статуэтки. Вовсе у него на месте все чувства! Просто его сердце уже отдано, и никакие чары в мире не способны этого изменить...
За дверью прозвучали шаги. Яуррох вскочил. Обернулась Норлина.
Хорлемон распахнул дверь и покачал головой.
- Так-таки ничего?
- Ничего, - вздохнул первосвященник. Они с Яуррохом были вдвоем в святилище. - Ваераун послал мне знак - серую туманную полумаску на лице статуэтки, но явиться не пожелал и дара не принял.
Яуррох взглянул на статуэтку. Мерцающая фигурка по-прежнему стояла на алтаре, полная таинственного света.
- Значит, он не хочет, чтобы мы получили этого мага?
- А может быть, просто не может снять с Тэ'ранна проклятие. Понимаешь...
- Понимаю, - сказал вдруг Яуррох, не отводя глаз от статуэтки. В глубине фигурки мерцал зеленоватый свет, которого там раньше не было. Юноша медленно проговорил:
- Огорчение... Осознание собственного бессилия, точнее... связанности... Равновесие сил... Невозможность или... неспособность самому выйти против своего противника, необходимость передавать это другим... Ненависть... Боль... Отчаянные поиски, поиски кого-то... или чего-то... Желание добиться своего... и, - он улыбнулся, - надежда.
Хорлемон удивленно смотрел на своего ученика, потом внимательно пригляделся к мерцанию статуэтки. Еле заметная черная полумаска вновь возникла на ее лице - и тотчас же скрылась.
- Я понимаю, он все-таки принял наш дар, - заметил Хорлемон. Два священника озадаченно переглянулись, очевидно, подумав об одном и том же, и грустно улыбнулись друг другу.
Статуэтка осталась на алтаре.
В зале у Кейрзера его ждали двое.
Норлина и еще один дроу. Он показался Яурроху знакомым, но жрец никак не мог вспомнить, где же он его видел.
- Я Тэ'ранн, - сообщил незнакомец, шагнув к Яурроху.
Священник удивленно уставился на дроу. Да, теперь он узнал эти резкие угловатые черты, медный оттенок волос, чуть поднятые к уголкам золотистые глаза. Так вот он каков, не искаженный чудовищной трансформацией.
- Значит, проклятие было снято, - заметил жрец. - Как же?
- Признаться, я и сам не знаю, - отвечал волшебник. - Просто однажды, проснувшись, я обнаружил у себя в логове плотно запечатанный пакет. В пакете оказался свиток с заклинанием. - Тэ'ранн улыбнулся. - На свитке было заклинание Желания. Признаться, я не был уверен, что даже Желание способно вернуть мне прежний облик, но других желаний у меня все равно не было.
- Даже обрушить Коралис? - с улыбкой спросил Яуррох.
- Что бы мне это дало? - пожал плечами Тэ'ранн. - По крайней мере, у меня в руках был шанс избавиться от личины драйдера. Каковым шансом я и воспользовался, как видите. - Волшебник с удовольствием оглядел свое гибкое стройное тело. - Я послал магическое сообщение Норлине, она принесла мне одежду и привела сюда.
Яуррох покачал головой.
- Это настолько невероятно, что я ни за что бы не поверил, - заметил он. - Но ваш облик - лучшее доказательство ваших слов.
- Безусловно, - кивнул Тэ'ранн. - Конечно, это ваша работа. В смысле, ордена Ваерауна, - поправился он, увидев, что Яуррох собирается сделать протестующий жест. - И вот я пришел выполнить свое обещание и дать клятву верности Ваерауну. Отныне моя жизнь принадлежит ему, а мое искусство - вашему храму.
Священник замешкался.
- Мм... Тэ'ранн, - решился он. Как ни заманчиво предложение Тэ'ранна, Ваерауну не нужна незаслуженная преданность. - Но ведь нам не удалось ничего сделать. Собственно, мы, жрецы, и не можем, а сам Ваераун отказался ответить на нашу просьбу.
- Знаете, - улыбнулся Тэ'ранн, - все же я уверен, что все это дело рук Ваерауна. Ну посудите сами, откуда мог появиться в логове драйдера свиток с Желанием?
- Не от Ваерауна, - вздохнул Яуррох.
- Я понимаю, он его не сам создал. Но разве он не мог обратиться к кому-либо из магов с просьбой написать такой свиток, а потом переправить его ко мне в логово? Другого объяснения я просто не вижу.
Норлина шумно вздохнула. Яуррох взглянул на нее и вспомнил статуэтку на алтаре.
- Наверно, вы правы, - сказал он.
Хорлемон, услышав всю историю, тоже сказал, что не видит другого объяснения происшедшему. Тэ'ранн был с почетом принят в храме и пришелся по сердцу Калларху, который давно уже искал себе помощника.
Но Яурроху не давала покоя одна неразгаданная тайна. Маг, который написал свиток для Тэ'ранна. Стало быть, где-то в Подземельях таится необыкновенно могущественный волшебник, который не боится действовать против Лолт. Где он? Кто он? Вот загадка, которую Яуррох хотел бы видеть разгаданной. Он взглянул на Хорлемона и понял, что первосвященник догадался об его мыслях. Старый дроу только пожал плечами.
Похоже, Ваераун намеренно скрыл тайну неизвестного волшебника от своих жрецов.
Прикосновение к плечу отвлекло Яурроха от размышлений. Он обернулся и увидел Норлину.
- Ну, как насчет еще разок взять плату за услуги жреца Ваерауна, а? - спросила воровка.
Яуррох взглянул на девушку и усмехнулся.
Идем.
Страница: 1
